Крым

Учитывая то, что все необходимое я купил еще осенью или зимой, я до последнего оттягивал момент установки всего этого на мотоцикл. И когда в конце апреля я вспомнил, что по плану выезд назначен на следующий день, я понесся в гараж — готовиться. Прикрутил рамки, накинул на них сумки, загнал машину в гараж вместо мотоцикла и захватил инструменты. К слову, за день до отъезда стояла отстойная погода, но боевому настрою это абсолютно не мешало. Но был классический мандраж вечером накануне выезда. Уснуть решительно не получалось, в голове варился миллион мыслей: а вдруг адский ливень по дороге, а вдруг сломаюсь, а сколько на самом деле займет дорога, а сколько денег на бензин уйдет на самом деле. Уснул я глубоко за полночь, а проснулся на час позже намеченного времени выезда (в пять утра). Позавтракал и, собственно, отправился в путь.

Хотя накрапывающий дождик я ощутил уже когда стягивал чехол с мотоцикла у подъезда, меня это не смутило. Сейчас мне абсолютно непонятно, на что я надеялся, но тогда я был просто переполнен оптимизмом. Я был уверен: если я попаду в дождик, он будет недолгим. Дождь шел весь мой путь внутри Москвы до трассы М4. Дождь шел и после того, как я выехал из Москвы. С такой же — средней — силой дождь шел вплоть до границы Тульской и Липецкой областей. Даже если не смотришь на знаки, понять, что едешь по Тульской области очень легко — на обочине периодически возникают киоски с надписью «ТУЛЬСКИЙ ПРЯНИК». Было довольно сильное желание остановиться, купить и заточить такой пряник (а я их люблю), но настолько же сильно мне не хотелось проделывать торможение, остановку и разгон. Ведь в таком случае время, которое ты проведешь под дождем, немного увеличится. Да-да, тогда я всё еще верил в то, что из-под дождевой тучи все-таки можно выехать.

В общем, я ехал и ехал, удаляясь от Москвы. К моменту, когда я выезжал из Тульской области, я ехал уже на автомате. Это значит, что дождь меня к тому времени полностью приватизировал. Мне ничего не хотелось, я просто сидел в седле мотоцикла, пытаясь дистанцироваться от физических ощущений (в первую очередь, дичайшего холода). Я мечтал, грубо говоря, отдать управление дорогой на аутсорс телу. Я был настолько измотан дождем, что он не вызывал почти никаких эмоций, кроме тупого гнева. Только периодически посматривая на небо — а нет ли там просвета? — я пытался понять, за какие проступки меня сейчас наказывают. Это было что-то вроде исповеди. Самый ад начался, когда я проезжал Липецкую область. Где-то под Ельцом зарядил дождь с градом такой силы, что вся моя поездка начала походить на абсурд. Вдруг я осознал, что уже промок до трусов (в прямом смысле), а потому терять, по большому счету, было нечего. А комфорт.. можно ли вообще рассчитывать на комфорт, отправляясь в мотопутешествие? Да еще будучи мотоциклистом, который не озаботился покупкой дождевика. Я немного успокоился и продолжал ехать.

Ближе к Воронежу дождь прекратился, а потом даже вышло солнце. Сложно описать свои эмоции в те минуты — я просто ехал и орал от счастья, орал прямо во все горло. Общий настрой поднимали кишащие мотоциклистами заправки — чем дальше на юг по трассе, тем мотоциклистов становилось больше. На радостях я решил въехать в Воронеж и там перекусить. Зачем было покидать объездную и делать крюк в несколько десятков километров ради того, чтобы просто открыть банку фасоли именно в черте города, мне непонятно.

То, что я все-таки доехал до Воронежа, меня крайне сильно воодушевило, но по плану уже к вечеру я должен был быть в Ростове-на-Дону. А это еще пятьсот километров дороги, то есть половина от уже преодоленного. Я не знал, успею ли я до ночи туда. На выезде из Воронежа я опять попал в череду ливней, что уронило настроение в какую-то пропасть. К вечеру дожди поутихли, но зато появилась другая проблема — загоны. Я анализировал обстоятельства пути и начинал ненавидеть себя за то, что поехал в дальняк на мотоцикле с крейсерской скоростью не больше 110 км/ч, таким неудобным сиденьем и без ветрозащиты, да еще и не взяв с собой дождевик. Я был, видимо, настолько измотан, что всерьез подумывал начать возвращаться обратно. Это сейчас такая идея кажется безумием, а тогда очень хотелось поскорее прекратить всё. Помимо прочего, начались участки, на которых я вообще минут по 20-30 находился по трассе один, и это было невыносимо гнетуще. В один из этих одиночных участков на встречной полосе я вдалеке увидел нечто бело-желтое. Мне навстречу ехал мотоциклист на таком же мотоцикле, как у меня, на дрз! «Точно с Юга домой едет, — подумал я тогда, — значит, возможно все-таки на моем мотоцикле доехать!». Это придало много сил.

Впрочем, скоро начало темнеть — не столько из-за того, что солнце заходило, сколько из-за того, что все небо снова быстро заволакивали тучи. Дождевые. Я, когда это заметил, был на заправке. Там же какой-то мужик на туристическом моте БМВ попросил его сфотографировать на память, а он получил симметричную просьбу от меня. После этого он, взглянув на тучи, принялся натягивать дождевик. Было ощущение, что меня дразнят. Я смотрел на мужика и думал о том, какой же я разгильдяй. А еще ощутил самое настоящее, глубинное опустошение: уже, считай, ночь и скоро ливанёт, а я до сих пор не в Ростове.

Я проехал буквально километров пятьдесят, как меня накрыла стена дождя. К тому моменту уже стемнело, и из-за капель на визоре я почти перестал что-либо различать на дороге. Вновь промокший, я судорожно искал глазами по правой обочине остановку, чтобы заночевать хотя бы на ней под навесом. Но раньше остановки на глаза попалась заправка, причем газовая. Когда я въехал под навес, там уже прятались от дождя мотоциклисты, и сколько! Человек десять в общей сложности, и все на больших туристах — Африках и Трансальпах. Они пили чай, который им вынесли заправщики, еще и снабдившие впоследствии всех нас большими мусорными мешками и изолентой — чтобы замотать и не промочить ноги. Разговорились с мужиками, и выяснилось, что они тоже едут в Крым, а сейчас ищут ближайшую гостиницу. Я понял, что небеса мне послали этих приятных людей, ведь сам я бы никогда не допер переночевать в гостинице, тупо ехал бы до Ростова. Мы стартовали до ближайшего населенного пункта по трассе, и эти километров сто я не забуду никогда в жизни. Я ехал в конце колонны, от которой не хотел бы отстать ни в коем случае, все моё внимание было заострено на огоньке впереди едущего мотоцикла. Я в буквальном смысле ни на секунду не сводил с него глаз. А вокруг — темнота, и только периодически били молнии в полях по обе стороны от дороги. Только красный огонек впереди и молнии слева и справа от него. Волшебная картина. В каком-то особом состоянии я эти сто километров проехал, потому что показалось, что ехали мы всего минут десять. В гостинице, если это место так можно назвать, я быстро съел две порции доширака, запил пересахаренным (собственноручно и специально) чаем и, напичкав всю свою одежду бумагой, лег спать.

Заправка - двести километров - заправка - двести километров — такой режим без дождя показался раем! Моя задница не чувствовала боли ровно из-за того, что не чувствовала уже вообще ничего. Взяв привычный темп в 100-110 км/ч, между очередными станицами я заметил на обочине двух мотоциклистов. Кто-то из тех, с кем я ехал утром, пробил колесо. Снова нагнал! Пока я ждал их, хоть немного размялся отдохнул от постоянного движения. Дальше до самого парома мы ехали вместе — оказалось, что поспевать за быстрыми мотоциклами я мог.

К переправе мы подъехали уже в темноте. Двухколесный транспорт здесь пропускают без очереди — приятно. Но погрузке на паром предшествовал досмотр. Это уже было неприятно, грязно и долго, а для меня и вовсе дольше остальных минут на 10. Ведь у меня были не кофры, а матерчатые сумки, собравшие по дороге всю грязь и которые еще нужно было отстегнуть, выпотрошить, пристегнуть обратно и т.д. В рамках идеи «запихнуть как можно больше транспорта» на самом пароме мотоциклы ставят вплотную друг к другу в боковом придатке объема. Паром, кстати, попался лучший и самый большой из имеющихся: греческий. Наверху в крытом зале я впервые за двое суток спокойно сел и стал проверять инстаграм, твиттер и почту. И выпил энергетик. Спустя 40 часов я наконец-то доехал до Крыма!

Как только причалили, нашли жилье где-то под Керчью за 500 рублей с человека. Владелец мини-гостиницы в разговоре успел навязчиво похулить присоединение Крыма: российские менты более бдительны, и теперь на угнанных мотоциклах особо не погоняешь. Утром я принял душ, пусть и холодный, но это был первый душ впервые за два дня. Затем, пока все спали, пришлось устанавливать купленный прикуриватель, перед этим снова снимая все с мотоцикла и частично его разбирая. В этот день, по пути заглянув на недостроенную АЭС, мы поехали в Коктебель. Когда въезжали в него, я сразу залип на верхушку скалы, на которой застряло облако. В голове сразу мелькнули кадры из «Аватара». В общем, это был ничем не примечательный день. Ночевали в лагере парапланеристов на горе под Коктебелем.

На следующее утро я отделился и поехал в Феодосию к другу, каким-то образом тоже оказавшемуся в Крыму. Сгоняли в Лисью бухту, там был очень и очень крутой пляж среди холмов. Тогда уже распогодилось, стало настолько тепло и солнечно, что я был готов искупаться и даже разделся. Но не смог зайти в море дальше, чем по колено, все-таки вода была еще очень холодная. А вечером и ночью мы гуляли по Феодосии. Купили пива и сидели на берегу — темень и ничего не видно, но зато слышно звук волн. На меня еще и детские воспоминания от спортивных сборов в Феодосии нахлынули. Много чего вспомнилось: как украдкой бегали в город за журналом Men's Health, драки, и, конечно, утренние пробежки мимо каких-то руин в городском парке.

На следующий день снова было солнечно. После дождевых мучений каждый солнечный день казался счастьем. Я решил поехать по южному берегу Крыма, куда именно — пока не знал. Куда придется. В этом и есть прелесть одиночества: куда хочешь — туда и едешь. А можешь вообще не знать, куда едешь, просто наугад рулить. Не нужно идти на компромиссы или волноваться о том, нравится ли на самом деле твоему попутчику маршрут. В общем, я поехал по ЮБК и потому очень сильно устал. Дорога ужасно узкая и извилистая, то горка, то спуск. Кажется, что сто километров по серпантинам через горы эквивалентны трёмстам километрам по трассе. Едешь крайне медленно, но зато успеваешь рассматривать красоту.

Где-то перед Ялтой увидел два мотоцикла впереди себя, ехали они довольно быстро и стало жутко интересно, смогу ли я поддерживать такой же темп. Кое-как смог, и в Ялте, увидев, что они заворачивают на заправку, свернул за ними — кончался бензин. На заправке мы и познакомились: это была пар из Петербурга, которая направлялась на Ай-Петри. Не понимаю, почему мне самому не пришло в голову съездить на Ай-Петри, ведь это вроде как самое распиаренное и вместе с тем красивое место Крыма. Если бы не новые попутчики, я бы там так и не побывал, наверное. Подъем наверх по серпантину был утомительным, один раз я даже приложил мотоцикл. Наверху у обрыва скалы мы пили чай с морошковым вареньем. На море с высоты смотреть было необычно: оно сливалось с небом, и оттого было почти невозможно различить линию горизонта. Между тем, воду для чая мы купили уже на горе, и стоит она там очень дорого — что-то около ста рублей за бутылку.

Съехав с северного склона Ай-Петри и поездив по перевалам и деревням, вечером мы приехали в Балаклаву. Точнее, на холм около Балаклавы. Чуваки поехали дальше к друзьям в Севастополь, а решил заночевать тут. Перед тем, как начать раскладываться, увидел лису! Чуть позже был чай и сразу две пачки лапши. Я понял, что ничего не ел в течение дня. Так всегда, когда нет простоя в мыслях и действиях: просто не успеваешь/забываешь поесть, а чувство голода все равно не появляется почему-то. Я довольно жадно съел лапшу, закусив хлебом, и лег. Ночью проснулся оттого, что внезапно по палатке начал барабанить дождь, у меня чуть паника не случилась! Еле снова уснул.

В Феодосии была последняя, как мне казалось, остановка на моем пути — ради алкоголя. Вино оказалось дешевым (140 руб/бутылка) и очень вкусным. А коньяк.. ну, я не очень люблю коньяк, его запах напоминает мне запах маркеров из детства, которыми все рисовали на стенах. Еле распихав все это по сумкам, я двинулся в Керчь. На середине пути я все-таки вернул с трассы, чтобы заехать на Генеральские пляжи. Я вообще был не в курсе, что это за место, но его очень сильно советовал последний мой попутчик. Место и правда оказалось неописуемо красивым и масштабным: это степной берег с валунами, отделяющими друг от друга очень уютные песчаные бухты. Туда так и просится палатка, вот уж поистине уединенное место. Кстати, море тут было уже Азовское, а не Чёрное.

Дальше все было довольно прозаично: последний бак крымского бензина и паром. К слову о бензине: в Крыму я заправлялся только 92-м, хотя всегда лью в мотоцикл АИ-95. Просто на полуострове очень дорогой бензин, под 40 рублей за литр 95-го. Паром в этот раз пришлось ждать около часа. Мотоциклистов на обратный путь было немного. Одна из групп ждала совсем рядом со мной, я их разговор от скуки слышал и невольно запомнил: двое на Сузуки и один чувак на БМВ. Паром оказался не таким шикарным, как в прошлый раз, но наверх выбраться можно было. Я пробрался сквозь толпу школьников, купил чай, чуть не расплескав на них же, и устроился на палубе. Начал отсчет своего двухдневного марафона. На часах было около 18:00, когда я съехал на берег.

Цель на вечер у меня была единственная — добраться к полуночи до Ростова и там заночевать. Честно говоря, меня возбуждала безумная идея ехать до самой Москвы без остановки. По моим расчетам, в этом случае я бы уже к полудню был дома. Но как только я начал ехать, понял, что не смогу провести за рулем столько времени, к тому же ночью — я просто свихнусь. Я ехал и ехал, станицы опять мелькали одна за другой — Калининская, Брюховецкая, Ленинградская. Все шло слишком хорошо и солнце садилось слишком красиво (это правда, но было лень останавливаться и фотографировать), поэтому мне нужно было как-то расплатиться за такой благоприятный ход дел. И, в общем.. снова пошел дождь.

В последней из станиц перед трассой я пропустил свой поворот, а навигатор быстро перестроил маршрут через дорогу меж участков, которую от дождя развезло. Проклиная себя за удивительную даже для меня самого непроницательность и попутно проговаривая все, реально абсолютно все известные матерные слова, я минут пятнадцать под дождем вытаскивал мотоцикл из грязи. Мотоцикл был грязным, я тоже. Это ничего, — думал я, — самое главное, что Ростов близко. Я выехал на М4 и быстро приближался к Ростову, как ни с того ни с сего на полной скорости у меня заглох мотоцикл. Ночь, дождь, я в 50км от Ростова, а у меня сломался мотоцикл. В непривычных условиях очень просто начинаешь паниковать. Еле взяв себя в руки, решил начать с самого простого — бензин. Но я заглянул в бак, и его там оказалось ожидаемо много. Дальше по списку наименее серьезных неисправностей шел датчик подножки. Тема такая: если датчик «чувствует», что подножка выставлена, то он глушит мотоцикл, как только попытаешься тронуться. Вышло так, что бутылки с вином настолько сильно давили на дно сумок, что одна из них начала отгибать подножку, и датчик стал глушить двигатель. Я поступил просто: замкнул этот датчик навсегда с помощью кабельной стяжки. В этой ситуации мне если что-то и понравилось, то только ощущение, что я не зря взял эти стяжки.

Как ни странно, я не проспал, а даже проснулся довольно бодрым. На завтрак съел банку фасоли, которую купил в Симферополе, и местный чай. Фасоль была отвратительная. Но в то утро были и хорошие новости — дождь перестал идти. Было пасмурно и довольно холодно, но все-таки без дождя. Отстояв в Ростовских пробках, выехал из города, и с этого момента началась долгая, очень долгая дорога. Тупая, пасмурная и осточертевшая. Я планировал проехать за день всю свою тысячу километров и к 10-11 вечера добраться до дома (ага-ага). Было настолько холодно и невыносимо скучно, что я остановился и надел зимние перчатки, а также достал плеер и включил все имеющиеся песни на шафл. Это немного отвлекало от однообразных картин по обочинам трассы.

Ближе к Воронежу произошло два события: очень сильно начали болеть уши от наушников, и выглянуло солнце. Километров за 40 до города я решил на заправке отметить экватор пути энергетиком и хлебцами. Пока ел, разговорился с азербайджанской семьей. Они ехали из Баку в Великий Новогород (2700 км в одну сторону) просто так, посмотреть. Каждый из них пытался накормить меня жареной курицей несмотря на то, что я отказывался — добрые, но упрямые люди. Еще подходила жалкого вида призаправочная собака, но даже она не стала есть мои хлебцы.

Подъезжая к Воронежу, я сказал ему: «не в этот раз, детка», и обогнул по объездной. Все шло лучше некуда до тех пор, пока где-то на подъезде к Ельцу я не посмотрел на одометр и не понял, что пора было заправляться. Начал искать глазами заправки — но их не было пять, десять, двадцать километров. Тем временем, основной бак кончился, и я переключился на резерв, которого мне должно было хватить еще километров на сорок. Ерунда, — думаю, — за сорок километров на популярнейшей трассе я точно встречу заправку. Но минут через десять я начал сильно нервничать: резерв бака заканчивался, а заправки, даже самой паршивой, все не было. Но вот мотоцикл заглох второй раз — теперь уже кончился весь запас. К счастью, я знал, как выкроить еще 3-5 километров: поставил мотоцикл на подножку и сильно наклонил его, чтобы остатки бензина в баке перетекли в левое ухо с топливопроводом. Я был уверен, что именно на последнем рывке небеса пошлют мне заправку. Не послали. Я заглох, встал на обочину, испытывая довольно противоречивые чувства: вроде как и будет, что потом рассказать о путешествии, а вроде и теряю драгоценное время. По темноте мне хотелось ехать как можно меньше, потому что это очень холодно. Ничего не оставалось — я взял в руки пустую канистру, откатил мотоцикл как можно дальше от трассы и поднял большой палец вверх.

Обиднее всего было терять время. Я уже знал, что буду мерзнуть последние километров двести до Москвы. С последними лучами солнца я заехал на заправку в Тверской области. Это были бы очередные ничем не примечательные семь литров бензина на моем пути домой, если бы я не увидел мужика на БМВ, которого запомнил, ожидая паром днем раньше. Он тоже меня вспомнил, и мы проболтали минут пятнадцать, как будто знали друг друга очень давно. Вот необъяснимая прелесть таких встреч: вы совершенно случайно встретились на пути два раза, но больше вряд ли когда-нибудь увидитесь. Еще меня удивило, что на таком мотоцикле он держит такой низкий темп. Оказалось, у него куриная слепота, и поэтому ехать в сумерках он не может.

На той же заправке случилось то, что должно было случиться именно с наступлением холода: у меня заело молнию на куртке. В итоге моя шея оказалась обдуваема холодным ветром двух областей. Впрочем, это было довольно красивой концовкой всех моих неудач. Я бы сказал: изящной. Чем ближе к Москве я подъезжал, тем невыносимее был холод. За каждым поворотом мерещилась Москва. Вот, кажется, уже её огни показываются, но разум понимает, что это не Москва, а, например, какое-нибудь Ступино или Михнево. За тридцать километров до города я перестал чувствовать руки и заехал на заправку скорее погреть ладони о стакан чая, чем выпить его. Еле-еле доехал до Москвы. Помню, что как только въехал в город, почувствовал, насколько в нем теплее. А вот дальше дорогу уже не помню.